Рыцарь - Кроусмарш - Страница 52

Брат Адам был буквально взбешен этим обстоятельством, ибо как человек глубоко верующий не мог смириться с тем, что детей лишают благодати веры, и что целые поколения взращиваются вне лона Церкви. Однако поделать он ничего не мог, не за этим он практически добровольно отправился в это опасное предприятие. Поэтому он вынужден был смириться и с тем, что нарушал обет целомудрия, и с тем, что его возможные дети, родятся рабами.

Вынуждены были мириться с этим и женщины, хотя им-то как раз было куда труднее. Дитя, которое было частью их, у них отбиралось, и дальнейшая их судьба, матерям была неизвестна. Выжил ли ребенок, или умер от какой болезни, продан уже, или все еще находится на территории господского дома, все это было для них покрыто мраком. Поэтому среди женщин не редкими были самоубийства или потеря рассудка, что впрочем, было равносильно смерти, так как таких просто убивали. При этом не имело значения, была ли рабыня захвачена уже взрослой, или взращенной в неволе, они одинаково тяжело переживали разлуку с детьми, что в немалой степени было удивительным для их господ.

Дело в том, что орки гораздо легче мирились со своим положением раба, ибо попавший в рабство полагал, что такое стало возможно, только в результате того, что боги от них отвернулись, и они безропотно принимали их волю, настолько безропотно, что никогда даже не пытались бежать. Другое дело, если их кто-то освобождал, не имеет значения каким образом, в бою или посредством выкупа, тогда они вновь расправляли плечи, ибо это был знак богов, обозначивших свое волеизъявление.

Тут нужно остановиться особо. Дело в том, что орк попавший в плен вел себя тише воды, ниже травы, выказывая рабскую покорность. Но если, к примеру, на караван нападали его соплеменники, пытаясь освободить, то орк преображался и всячески старался вырваться из плена, так как боги явили ему шанс вновь обрести свободу. Однако если орк был уже заклеймен, то он и пальцем не пошевелит, чтобы вновь обрести свободу. Он будет просто наблюдать за происходящим, забившись в какой-либо угол. Если отбившие его не пожелают вернуть ему свободу, он покорно пойдет за новыми хозяевами и будет их верным рабом, ибо это его судьба. Только когда посторонний своими руками снимал рабский ошейник, и срезал рабское клеймо, орк получал свободу, сам он этого сделать не мог, ибо только боги могли вершить судьбу. И так вели себя далеко не только женщины и молодняк, точно так же вели себя и воины ветераны. Именно поэтому, попавших в плен старались как можно быстрее клеймить и надеть на них ошейник.

Люди были иными. Некоторые из них пытались бежать, доставляя хлопоты своим господам, хотя ни об одном сбежавшем брат Адам не знал, возможно и были такие, кто выбирался к людям, да только их судьба была предрешена. По возвращении их ждала только смерть. Большинство же мирилось со своей судьбой и бежать не пыталось, так как не безосновательно полагали, что дома их не ждет ничего хорошего, здесь же, хотя и был рабский ошейник, но они были сыты и обихожены, так как хозяева проявляли заботу о своем имуществе. А потому, если орков никогда не охраняли, то людей запирали в бараках, отдельно мужчин и женщин, и выставляли охрану.

Две недели, брат Адам, провел в доме работорговца, всячески выказывая покорность своей судьбе, что не очень удивляло его господина, так как тому было известно, что этот человек из торговцев, а значит практического слада ума, и этот самый ум должен был подсказать ему именно смирение. Все это время, он пытался решить, казалось бы неразрешимую проблему, как попасть в столицу, где он мог почерпнуть необходимые сведения. Однако решение в голову ему так и не приходило. Почему, только казалось бы? Да потому что решение само пришло, в лице молодой, уже не раз рожавшей, но все еще привлекательной и стройной женщины, с которой он делил ложе, вот уже третью ночь.

Орочьи самки могли забеременеть только в определенное время, не более двух недель, осенью или весной. У людей такой периодичности не было, вернее она-то была, да только совсем отличной, от них. Тем не менее, орочьи медики, прекрасно научились разбираться с физиологией людей, кстати, нужно заметить, что смертность среди людей рабов была куда меньше, чем среди свободных, и из детей, если и умирал, то только каждый десятый, остальные выживали. Так вот они четко отслеживали циклы у человеческих самок, и сами распределяли, когда, кому и с кем стоило совокупляться, следя при этом и за тем, чтобы потомство получалось крепким и здоровым, а таких могли родить только здоровые же женщины, и с полностью оправившимся организмом.

В эту ночь, как и предыдущие две, к брату Адаму привели, Алину. В плен она попала пять лет назад, и уже успела родить и выкормить трех младенцев, теперь медики решили, что ей пора вновь понести. Женщина приходила и равнодушно раздевшись, ложилась на ложе, предоставляя возможность, инквизитору делать свое дело. Однако деятельная натура дознавателя не давала ему покоя, а потому, он всячески пытался ее разговорить. Когда она заявила, что направлена к нему не за этим, и что если она не понесет, то последует наказание, он успокаивал ее, говоря, что ночь длинная, а это дело не хитрое, так что времени хватит.

Растормошить женщину, было весьма трудно, но ему все же это удалось, правда, только после того, как он пустил в ход, все свое умение из прошлой жизни, когда он еще и не думал о постриге в монахи. Женщина вдруг осознала, что кроме постылой обязанности, это может быть еще и приятным занятием. Вторая ночь, это только подтвердила. А сегодня она переступила порог комнатки, где находился брат Адам, уже совсем другим человеком. На ее губах играла загадочная улыбка, а весь вид говорил о предвкушении, чего-то нового. И инквизитор ее не разочаровал.